Птенцы соловьиного гнезда - Страница 196

196

— Если тебе угодно изложить аргументы именно в таком виде, то в целом правильно. И где я неправ, господин? — вежливо спросил депутат, разглядывая потолок.

— В самом начале. Видишь ли, я не человек.

— Наверное, замаскированный тролль, — фыркнул Исэйка. — Ну вот что, господин, я тебя выслушал, и…

Он опустил взгляд — и подавился остатком фразы.

У его собеседника начисто пропали глаза. Вместо них на лице полыхали два омута чистого синего пламени, слепящего взгляд.

— Видишь ли, господин Исэйка, — произнесли губы на ставшем нечеловеческим лице, — ты спросил, кто я такой, и не получил ответа. Как я уже упомянул, верный ответ на твой вопрос весьма сложен и неоднозначен. Но в первом приближении можешь считать меня богом. Именно в моей природе кроется причина финансовой честности: меня просто не волнуют деньги. Этот инструмент имеет смысл только в рамках вашего общества, к которому я не принадлежу. В любой момент я могу получить столько денег, сколько мне потребуется. Но чтобы не обрушить вашу экономику, я вынужден избегать ее накачки пустыми деньгами, а потому отбираю их у бандитов и мошенников, которым они все равно впрок не идут.

— Что… что за фокусы? — сквозь силу выдавил Исэйка, не в силах, несмотря на плавающие перед глазами темные пятна, оторвать взгляд от омутов пламени.

— Никаких фокусов. То, что сидит перед тобой, человеком не является. Ты видишь фантом, сформированный специально для удобства общения. В нем нет ни одной живой клетки, и он может принимать любой потребный мне внешний вид. В нем все — лицо, тело, даже одежда — фальшивка. Овеществленная пустота, ничего более.

— Это… какой-то… фокус… — едва слышно пробормотал депутат. — Ты…

Он всем сердцем понимал, что не фокус. Такое невозможно имитировать. Никакая голограмма не способна передать пронизывающий, несмотря на отсутствие зрачков, взгляд живых огненных ям. Но разум продолжал сопротивляться, не желая принять невероятное.

— Не фокус, господин Исэйка. Реальность.

Огненные омуты медленно погасли, и лицо Дзинтона снова стало обыкновенным. Он встал и подошел к депутату вплотную.

— Дотронься до меня! — властно приказал он. — Ну же!

Словно во сне, депутат вытянул руку и кончиками пальцев коснулся груди собеседника, ощутив грубую дешевую ткань его пиджака. Тот резко наклонился вперед, и Исэйка почувствовал, что его рука пронизывает одежду и проваливается вглубь тела. Его ладонь словно загребла густой кисель, но когда Дзинтон выпрямился, в ней не осталось ничего. Дзинтон аккуратно, двумя пальцами, взял шейный шнурок депутата — и от материи поднялась тонкая струйка дыма.

— Нет, не фокус, господин Исэйка, с чем тебе придется смириться. А теперь — назад к делу. Мое предложение остается в силе. Я даю время подумать: оно действительно в течение ближайших трех дней. Сегодня тринадцатое, но его можем не считать. Значит, до полуночи шестнадцатого числа ты должен сообщить о своем решении Эхире. Если не позвонишь ей до десяти часов ночи, ответ автоматически считается отрицательным.

— И что тогда? — пробормотал Исэйка, тщетно пытаясь собраться с мыслями.

— Для тебя? Ничего. Абсолютно ничего. Я не намерен как-то карать тебя за отказ. Вознаграждать, впрочем, тоже. Другое дело, что ты сам до конца жизни станешь жалеть о допущенной глупости, но это отдельный вопрос. На тебе свет клином не сошелся, ты всего лишь первый в ряду из восьми человек, и кто-то из них согласится наверняка. По ряду причин ты — наилучшая кандидатура, и мне хотелось бы, чтобы ты предложение принял. Но нет — так нет. На меня никто и никогда не работает по принуждению, прямому или же косвенному, и на долгие уговоры у меня тоже времени не имеется.

— Твой либерализм радует… — слабо сказал депутат, безуспешно стараясь подпустить в голос саркастические нотки. — Скажи, господин Дзинтон, но что тебе от меня… от нас нужно?

— Абсолютно ничего, если не считать свежих мыслей, — хмыкнул Дзинтон. — Господин Исэйка, мы много столетий присутствуем в вашем мире. Мы могли бы полностью контролировать его, если бы пожелали. Но мы заинтересованы в том, чтобы вы жили и развивались сами по себе. Однако по ряду причин ваше общество весьма нестабильно и склонно к саморазрушению. Проблема постепенно изживается и лет через сто — сто пятьдесят сойдет на нет, но до того времени мы определенными мерами вынуждены поддерживать стабильность. Новый фонд — один из таких инструментов.

— Вы?..

— Моя раса называет себя Демиургами. Если примешь предложение, госпожа Эхира, которая станет твоим временным куратором, уполномочена передать тебе некоторый объем информации, полезной для понимания общей картины. Если нет… Возможно, когда-нибудь ты получишь доступ к досье «Камигами». А теперь я тебя оставлю.

Он пружинисто поднялся и пошел к двери. Депутат осоловело смотрел ему вслед, чувствуя во всем теле странную слабость. Уже взявшись за дверную ручку, Дзинтон обернулся.

— Помни — шестнадцатое число, полночь. Прощай, господин Исэйка.

Он приотворил створку и выскользнул в образовавшуюся щель, сквозь которую на мгновение прорвался шум толпы в большом зале. Депутат откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. То ли он сошел с ума, то ли… Он поспешно схватился за шейный шнурок. Пальцы нащупали корявые потеки оплавленной синтетической нити. Нет, не примерещилось. Ну ничего себе забежал переговорить! Пообщался этак запросто с каким-то богом, получил от него предложение, от которого откажется только полный дурак…

196